— Кто–то угнал, — предположил Грегг.

— Да нет, — сказал Роджер, оглядываясь в поисках кого–нибудь из персонала. — Где моя машина? — спросил он. — Я оставил ее здесь с заведенным двигателем.

— Наш работник припарковал ее на той стороне улицы, — ответили ему. — Она въезд перегораживала. Вон там, видите?

Он показал в сторону, где они увидели свою машину — она стояла через улицу, у почтового ящика.

— Спасибо, — поблагодарил Роджер.

Переждав на переходе поток машин, они пошли на другую сторону. В это время рядом с ними остановился «Форд–универсал», и женский голос окликнул его:

— Мистер Линдал, подождите, пожалуйста, минутку!

Затем «Форд» отъехал, повернул направо и резко затормозил у тротуара. Роджер не понял, кто это: рассмотреть женщину он не успел, а голос не узнал. Машину эту он видел впервые.

Дверь автомобиля распахнулась, из него выскочила Лиз Боннер, заперла машину и спешно пошла навстречу Роджеру и Греггу.

— Послушайте, — запыхавшись, начала она, — вы спешите в Лос–Анджелес? Не можете задержаться еще на пару мину!? Миссис Альт сказала, что вы передумали и решили не оставлять Грегга в школе. Почему? Что случилось? Вы же собирались? Из–за кого это? — Подойдя совсем близко, она серьезно и пристально смотрела на Роджера. От нее пахло солнцем, тканью и испариной. — Это из–за того, что мои мальчики наскочили на него, когда играли в мяч? Чик — мой муж — говорит, это из–за того, что вы видели, как мы кричали на него, и это вас разозлило. Это правда?

Он чувствовал себя последней сволочью.

— Нет, — ответил он, — я принял решение раньше. С вами это никак не связано.

— Да? — Видно было, что она не верит ему. — Точно? Но вы же привезли его сюда, ехали аж из Лос–Анджелеса. А ваша жена договорилась, чтобы я забирала его в выходные. Потом, они с Эдной составили списки вещей, которые ему надо привезти. Кажется, ваша жена даже заплатила ей за первый месяц. Ничего не понимаю. Эдна, по–моему, расстроилась, из нее ничего членораздельного не вытянуть. — Тут словесный поток миссис Боннер иссяк. Она потянула за бретельку платья и, кажется, поняла странность своего положения. — Боже, это, наверное, глупо, — пробормотала она. — Что–то я разошлась. Ну, как бы то ни было, мы хотели как лучше.

Ни он, ни она не знали, что делать дальше.

— Привет, — сказала Лиз Боннер Греггу и ласково убрала ему челку со лба.

— Здравствуйте, — ответил Грегг.

— Как вы поедете в Лос–Анджелес? — спросила Лиз Боннер. — Ах, у вас машина. Значит, вас не надо подвозить.

— Спасибо, — сказал он.

— Что ж, жаль. А школа хорошая. Может быть, в другой раз. — Она как–то нерешительно улыбнулась. — Рада была с вами познакомиться. — Помедлив, она сказала: — Мы–то подумали… Мы подумали, что вы новенький родитель и у вас было идеалистическое представление о школе, и вот вы привозите сюда вашего мальчика, а тут — мы. И мы все испортили. — Она пожала плечами. — Не знаю уж как. И мы подумали, что Эдна из–за этого разозлилась. Из–за того, что мы испортили все. Ну, может, увидимся. Когда–нибудь.

Она поспешила к своей машине, отперла дверь, села и, внимательно посмотрев на поток автомобилей, поехала в сторону школы. Ее «универсал» нуждался в мойке: он был покрыт слоем пыли и дорожной грязи. Автомобиль быстро исчез и снова показался на склоне при выезде из городка. Роджер и Грегг смотрели, как его серый силуэт взлетает вверх по холму, по которому они недавно плелись вниз.

— Мы могли бы поехать вместе с ней, — сказал Грегг.

Они сели в свой «Олдсмобиль». Двигатель работал. Служащий автомастерской не стал его выключать.

— Обратно в Эл–Эй, — вздохнул Роджер.

Рванув от тротуара, он двинулся в направлении, противоположном тому, в котором ехал красный «Форд–универсал».

— Ну и дела, — сказал он Греггу. — Ты когда–нибудь видел что–то подобное?

Ехал он медленно, держа руль обеими руками. «И как же я в это влип? — спрашивал он сам себя. — Как вообще можно попасть в такое положение?»

Яркий свет ослеплял его — солнце било прямо в глаза. И так предстояло ехать весь обратный путь.

«Господи, — думал он. — И так все плохо дома. Не надо делать еще хуже, пожалуйста, не надо».

Глава 4

В субботу, ближе к вечеру, когда Вирджиния шла от автобусной остановки домой в северо–восточной части Вашингтона, к тротуару подъехал старый, обшарпанный автомобиль. Окно опустилось, и ее окликнули.

Сначала она подумала, что это Ирв Раттенфангер: это был его «Бьюик» 34–го года, только нагруженный ящиками и коробками. Приваренный к крыше багажник тоже был завален вещами. Затаив дыхание, она остановилась и узнала Роджера Линдала, который целиком прикончил ее бутылку вина на давешнем застолье у Раттенфангеров. Ему едва хватало места на переднем сиденье среди коробок. Радостно помахав ей рукой, он припарковался, выскочил из машины, обежал ее и прыгнул на тротуар. Он был сегодня весел, но Вирджиния насторожилась. Как только она узнала его, внутри возникло одно из тех иррациональных дурных предчувствий, что коренятся в детских переживаниях и опыте жизненных неудач.

Она поздоровалась с ним и заметила:

— Ты прямо сияешь сегодня.

— Только что получил чек от государства, — радостно сообщил он. — Я тут катался вокруг — девушка, с которой ты снимаешь комнату, сказала, что ты вот–вот придешь домой. С работы возвращаешься? — Он потащил ее к своей машине. — Садись, подвезу до дома.

— У тебя же совсем нет места, — сказала она с сомнением.

— Найдется. — Открыв дверь, он показал ей место рядом с водительским, которое он заблаговременно освободил от коробок. — Слушай, я в Калифорнию еду.

Она невольно заинтересовалась.

— Вот на этом?

— Выезжаю сегодня, поздно вечером. Уже погрузился, и у меня есть наклейка «С». Ой… — Он замолчал, и его лицо стало серьезным. — Слушай, я не смогу выехать, пока не схлынет движение. Не хочешь проехаться со мной?

На секунду она подумала, что он предлагает ей буквально проехать с ним какое–то расстояние в его перегруженной машине, чтобы просто проверить, как будут работать передачи и двигатель — такой пробный прогон.

— Ну, в смысле, давай прокатимся в парк Рок–Крик или еще куда–нибудь. На пару часиков. — Он вскинул руку и внимательно посмотрел на часы. — Еще только три часа.

— Ты что, действительно собрался уезжать?

— Нуда.

Его лицо засветилось улыбкой и словно разгладилось.

— Ты так и не вернулся, — сказала она. — На вечеринку.

— Я позже пришел, — рассеянно ответил он. — После того, как ты домой ушла. — Он переминался с ноги на ногу. — Ну так что? Там вроде звери живут, в вольерах. Я один раз ехал через этот парк.

И ни слова о вине, которое он поклялся вернуть. Почему–то она была уверена, что он никогда этого не сделает.

— Ну, давай, — согласилась она.

Она жила недалеко от парка, и ей нравилось бродить там, особенно у реки. Место знакомое, и ей было не так страшно. Да и, в конце концов, он дружит с Раттенфангерами. У него даже их старый безобидный автомобиль.

Когда они сели в машину, двери едва закрылись. Ей пришлось поставить на колени картонную коробку с одеждой. Его манера вождения сначала напугала ее: он стремительно срывался с места у светофоров и, не сбавляя скорости, поворачивал на углах. Но делал он это умело.

— Что за чек? — спросила она, не придумав, о чем еще заговорить.

— Компенсация, — сказал он. — От Дядюшки Сэма.

— А–а. — Она вспомнила о своей собственной работе в вашингтонских военных госпиталях. — Ты был в армии?

— Да, — кивнул он. — Получил ранение на Филиппинах. — Он бросил на нее взгляд и сказал: — Мы дрались с япошками, меня схватили с группой партизан и увезли на подводной лодке.

— Куда тебя ранило?

— В ногу, — сказал он. — Японский пулеметчик прострелил кость навылет. Но я убил его — филиппинским метательным ножом.

Роджер снова взглянул на нее, и Вирджиния поняла, что это выдумки.