Он скомкал записку и сунул ее в карман. Что ж, лучше сейчас, чем потом. Он чувствовал что–то вроде облегчения — скучного и неубедительного.

— Бог ты мой, — сказал он, — господи!

Он проиграл; он позволил им отнять ее.

В тоске он вернулся в спальню и принялся расправлять пустую постель.

Глава 19

Миссис Роуз Рейнольдс прислонилась к холодильнику и, скрестив руки на груди, наблюдала, как ее дочь насыпает себе хлопьев. Мэри Энн плеснула в миску молока. Пока хлопья набухали и растворялись в нем, она придвинула чашку кофе и намазала маслом тост.

— Дорогуша, — начала миссис Рейнольдс, — давай–ка уже того.

— Чего того? — она уплетала ложкой завтрак. — У меня нет времени рассиживаться; я должна быть в магазине к девяти.

— Скажи мне, с кем ты спишь, — настойчиво потребовала женщина.

— С чего это ты взяла? Почему ты вообще об этом заговорила?

— Главное, чтоб это был не черномазый. Я этого не перенесу.

— Не беспокойся.

Миссис Рейнольдс поджала губы.

— Значит, с кем–то ты спишь. Он тебя выставил? И поэтому ты явилась домой? — теперь она тихо, без выражения бубнила. — Тебе жить, конечно. Значит, переехала отсюда ради него, а потом надоела ему. Могу я спросить? Когда это началось? Еще когда ты жила под этой крышей? Я спрашиваю, потому что давно уж заметила, как ты себя трогаешь, лазишь себе в трусы. Несколько лет, никак не меньше.

— Пойди, расскажи соседям, — ответила Мэри Энн. Она закончила завтрак и отнесла посуду в раковину.

— Я хочу обсудить с тобой кое–что, — продолжала миссис Рейнольдс, — мои хорошие знакомые говорят, что тебя видели с певцом из какого–то бара. Не помню точно, как этот бар называется, но неважно. Он ведь цветной, этот певец, верно? И как это люди обо всем узнают, просто удивительно. Я читала в газете про черномазого, который убил белого человека, и его арестовали. Удивительно, что его выпустили под залог. У них, должно быть, хорошие связи тут, в Калифорнии, особенно в Лос–Анджелесе. — Скрестив руки, она ходила за Мэри Энн. — Когда мы с тобой обсуждали супружеские отношения, я упоминала о том, как сложно незамужней девушке приобрести колпачок. Однако с помощью знакомых можно… — речь ее прервалась.

В кожанке и рабочих штанах, с контейнером для ленча под мышкой, в дверях появился Эд Рейнольдс; он как раз собирался на завод.

— Как поживает моя девочка? — спросил он. — И где это ты пропадаешь последние месяцы? Только давай начистоту.

— Я снимаю квартиру — ты же знаешь.

Она попятилась от отца и повернулась к нему спиной.

— А откуда ты явилась вчера ночью?

— Говорят, она спуталась с цветным парнем, — сказала миссис Рейнольдс, — спроси ее сам. Я не могу от нее ничего добиться. Может, ты сумеешь.

— Она не залетела? Ты ее посмотрела?

— Вчера вечером не получилось.

— Не ходите за мной, — сказала Мэри Энн, выбегая из кухни к своей бывшей спальне. — Мне на работу пора! — трусливо взвизгнула она, когда мать увязалась за ней. Пытаясь запереть дверь, она завопила: — Убери от меня свои руки, черт побери!

— Лучше пусти меня, — отвечала мать, — или войдет он; ты же не хочешь, чтоб он заходил, так что ради своего же блага пусти меня. — Она распахнула дверь. — Когда они были последний раз?

— Чего последний раз?

Делая вид, что не обращает на мать внимания, Мэри Энн порылась в стенном шкафу и вынула оттуда темно–красный костюм. Из комода она достала старую сумочку; сорок долларов были на месте — там, где она их спрятала. Они их не нашли.

— Месячные, — уточнила миссис Рейнольдс, — или ты не помнишь?

— Нет, не помню. В прошлом месяце.

Торопясь и нервничая, Мэри Энн припрятала джинсы и футболку, в которых пришла прошлой ночью. Она уже начала натягивать узкую юбку, как вдруг мать отскочила от двери и рванула к ней.

— Отпусти! — завизжала Мэри Энн, царапаясь и впиваясь ногтями.

Эд Рейнольдс встал в дверях и пристально наблюдал за происходящим.

Схватив девушку за талию, Роуз Рейнольдс стянула с нее трусы и с силой запустила руку ей в промежность. Мэри Энн визжала, пытаясь вырваться. Наконец, удовлетворив свой интерес, мисс Рейнольдс отпустила ее и большими шагами отошла к двери.

— Убирайтесь отсюда! — завопила Мэри Энн; она схватила туфлю и запустила матери вслед. По ее лицу текли слезы ярости. — Пошли вон!

Она подбежала к родителям, вытолкала их из комнаты и захлопнула дверь.

Всхлипывая и теребя одежду, она с грехом пополам привела себя в порядок. Было слышно, как они обсуждают ее за дверью.

— Заткнитесь! — закричала она, утирая слезы тыльной стороной ладони.

А потом поспешила выполнять свой план.

В девять часов она уже маячила возле «Ленивого королька». Тафт Итон — угрюмый, в грязном переднике и рабочих штанах — подметал тротуар. Когда она подошла, он попытался сделать вид, что в упор ее не видит.

— Чего тебе? — спросил он наконец. — Вечно с тобой одни неприятности.

— Ты можешь оказать мне услугу, — сказала Мэри Энн.

— Какого рода?

— Я хочу снять комнату.

— Я не сдаю комнат.

— Ты знаешь все дома в округе. Где есть свободное место? Просто комната, самая дешевая.

— Здесь все больше цветные.

— Знаю. Здесь дешевле.

Кроме того, присутствие негров успокаивало — а сейчас ей было нужно именно это.

— А что случилось с твоей квартирой?

— Тебя это не касается. Давай ближе к делу — у меня времени в обрез. Я не могу целый день ходить и присматривать себе жилье.

Итон задумался.

— Без кухни. И ты знаешь, как тут с цветными. Хотя да, ты же любишь с ними якшаться. Только зачем? Какой тебе в этом кайф, а?

Мэри Энн вздохнула:

— Может, эту часть пропустим?

— У Карлтона Туини проблемы с законом, и все из–за тебя.

— Я в этом не виновата.

— Ты его девушка. Ну, или была ею. Теперь эта пухлая блондинка. Что у него — аппетит разыгрался?

Мэри Энн терпеливо ждала.

Итон взял швабру и принялся отщипывать от нее свалявшиеся комки пыли.

— Меблированных комнат здесь хватает. Есть одно место — не фонтан, конечно. Там живет один из наших поваров.

— Отлично. Давай адрес.

— Поди, сама его спроси; он на кухне, — сказал Итон, но, когда Мэри Энн уже подошла к двери, передумал. — Нет уж, мне будет спокойней, если твоего носа тут не будет.

Он записал адрес в блокнот из кожзаменителя, вырвал листок и протянул ей.

— Это та еще дыра; ты там не останешься. Полно алкашей и помойных крыс из канализации. Ты когда–нибудь таких видела? Они приплывают из залива. Вот, — он показал руками, — здоровые, как собаки.

— Спасибо, — сказала Мэри Энн, засунув записку в карман.

— А в чем, собственно, дело? — бухтел Итон, когда она отходила. — За тебя что, и заплатить некому? У такой–то красотки?

Здание полностью соответствовало описанию Итона. Высокое и узкое, оно было втиснуто между магазином медицинских инструментов и телемастерской. Некрашеные ступеньки вели на крыльцо, где она обнаружила стул и опрокинутую винную бутылку. Она позвонила в звонок и стала ждать.

Крошечная, высохшая цветная старушка с острыми черными глазенками и длинным крючковатым носом открыла дверь и внимательно посмотрела на нее.

— Да? — визгливо спросила она. — Что вам нужно?

— Комнату, — ответила она. — Тафт Итон сказал, что у вас, может, есть свободная.

Женщине это имя ничего не говорило.

— Комнату? Нет тут никаких комнат.

— Здесь разве не меблированные комнаты?

— Да, — сказала старушка, перекрывая проход сухощавой рукой.

Одета она была в мешковатое серое платье и белые гольфы. За ней открывался тусклый интерьер парадной: сырое и мрачное углубление, где Мэри Энн разглядела стол и зеркало, цветок в горшке и начало лестницы.

— Но у нас все занято.

— Отлично, — сказала Мэри Энн, — а мне что прикажете делать?

Старушка уже закрывала дверь, но остановилась, подумала и сказала: